На прошлой неделе в отечественном медиасообществе
свершилась «бархатная революция». Собрались вместе руководители государственных
и частных каналов, таких профессиональных ассоциаций как МедиаСоюз и Союз
журналистов, Национальной ассоциации телерадиовещателей, Фонда защиты гласности
и написали письмо президенту Путину: «Обращаемся к Вам, уважаемый Владимир
Владимирович, с просьбой воспользоваться правом вето [на поправки к законам о
СМИ и о борьбе с терроризмом] и предложить всем участникам этого процесса
выработать консолидированную позицию и разработать единые правила освещения
чрезвычайных ситуаций в средствах массовой информации». Проще говоря, попросили
дать прессе шанс на саморегулирование.
Я внимательно изучил комментарии этого события в
газетах и по телевидению. И подумал, что по силе чувств удивление от того, что
представителям медиасообщества удалось о чем-то конструктивном между собой
договориться, явно превзошло возмущение самими поправками, некоторые
формулировки которых были чреваты возрождением цензуры.
«Что
должно было случиться, чтобы нас впервые собрали всех вместе – Венедиктова и
Добродеева, МедиаСоюз и Союз журналистов? – задался вопросом главный редактор
радиостанции 'Эхо Москвы' Алексей Венедиктов в газете «Коммерсант».
Действительно,
медиасообщество у нас на редкость разобщенное. МедиаСоюз пару лет назад
создавался в пику Союзу журналистов, Союз журналистов реагировал на это
призывами к бойкоту всего, что делает МедиаСоюз, а однажды даже подговорил
Международную федерацию журналистов (International Federation of Journalists, IFJ) на обращение к российским
журналистам с призывом не любить МедиаСоюз. Руководители государственных и
частных каналов избегали появляться вместе, а если и появлялись, между ними тут
же вспыхивали публичные перебранки…
«Если поправки вступят в силу, то грохнут всех
одинаково – и государственников, и негосударственников», - ответил на свой же
вопрос Венедиктов.
Иными словами, на саморегулирование прессу сподобил страх. Тем самым
изобретена универсальная технология внедрения этических норм в журналистское
сообщество.
И я уже
предпринял первые шаги по ее дальнейшей популяризации.
Недавно
четыре правозащитные организации «Панорама», Московская Хельсинкская группа,
Фонд защиты гласности и Центр развития демократии и прав человека провели
исследования на тему «Язык вражды в российских СМИ». Выяснилось, что
пренебрежительные, уничижительные национальные характеристики – повседневное
явление даже в самой что ни на есть респектабельной и даже либеральной прессе по
всей России. И не потому, что журналисты полны предрассудков, а просто из-за
небрежности и непрофессионализма.
Рассказав об этом на круглом столе по проблеме
межнациональных отношений в России, который, по иронии судьбы, состоялся в тот
же день, когда начальники журналистов подписывали прошение к президенту, я
обратился к присутствовавшим на нем министру по делам национальностей Владимиру
Зорину и председателю комитета по делам национальностей Гос.Думы Валентину
Никитину. «Господа! - сказал я. – Наивно полагать, что наши журналисты
добровольно откажутся от дурной привычки оскорблять своих сограждан. Я призываю
вас сочинить поправки к какому угодно закону, в категорической форме запрещающие
прессе делать это. Сформулируйте их так, чтобы от них за версту несло цензурой.
Утвердите их в Думе и Совете Федерации и положите на подпись президенту. И тогда
вы увидите, что буквально за несколько дней журналисты примут добровольный
этический кодекс и по этим вопросам».
Выслушав эти слова, министр
Зорин сразу взял ручку и стал что-то писать…
Алексей Панкин
The Moscow Times, 25.11.02
