После на «Эхе» началось обсуждение события со слушателями. Тех из них, кто выражал радость по поводу победы, ведущие встречали ледяным молчанием или сдержанно-ехидными репликами. Зато одобрением явно пользовались предсказывавшие, что в Сочи исчезнет экология, а деньги разворуют. «Вот она, «демократическая» журналистика, - подумал я. – Даже успехом недовольны».
День я провел в компании 30-летних. Их ликование оттого, что мы выиграли в конкуренции и что такое важное спортивное событие пройдет именно в их стране, было неподдельным и искренним. Я попытался испортить им настроение «демократическими» мотивами про экологию и воровство, но получил жесткий отпор: мол, потом разберемся, а сейчас: радость-то какая! Я лишний раз понял, почему народ не любит «демократических журналистов». Впрочем, заботы о мировом авторитете России тоже никак не отягощали патриотические чувства молодежи.
Освещение сочинского триумфа в вечерних новостях национальных телеканалов свидетельствовало об эскалации комплекса неполноценности наших властителей. Все высшие руководители государства, включая президента, в преувеличенно восторженных выражениях рассуждали о достигнутом Россией, наконец-то, мировом признании. Кто-то даже сказал, что случившееся в Гватемале - чуть ли не главное событие нашей внешнеполитической истории эпохи независимости. Я дивился: «Вроде бы мы в числе постоянных членов Совета безопасности ООН, ядерная держава, невероятным разнообразием культур в нашей стране можем гордиться, по запасам природных ресурсов самые богатые, а наши лидеры все ищут каких-то дополнительных внешних подтверждений, что Россия что-то из себя представляет». Но, признаю, за всем этим официозом и в выступлениях политиков, и в реакции с мест проглядывало совсем другое чувство – азарт и искренняя радость от победы в гонке. В конечном-то счете, мы стали свидетелями настоящего народного праздника.
…Чуть ли не с момента обретения Россией независимости от СССР в 1992 году говорят у нас о необходимости национальной идеи. В качестве таковой была официально выдвинута одна: удвоение ВВП к 2010. Она, как водится, вызвала прилив оптимизма чиновников и брюзжание демократов, а вот народ никак не вдохновила. Ну, действительно, могут ли увлечь русского человека бухгалтерские показатели и перспектива сравняться с Португалией? Об удвоении уже забыли.
А вот проект провести зимнюю Олимпиаду в южном городе Сочи, где снег не задерживается долее нескольких часов и большие проблемы с канализацией, да еще включившись в гонку с большим опозданием – настолько экзотичен, если не сказать: утопичен, что и стал настоящей национальной идеей. Власти отмобилизовались и провели блестящую кампанию, публика следила за ней, затаив дыхание, и теперь все вместе ликуют.
И самое интересное: олимпийское строительство с нуля потребует таких громадных инвестиций, что, глядишь, и Португалию мы догоним и перегоним, сами того не заметив. А Олимпиаду, можно не сомневаться, проведем так, что мир ахнет от восторга.
«Широк русский человек, надо бы сузить», - говорил Достоевский. Грандиозность затеи для нас важнее, чем польза или вред от нее. Для введения советских войск в Афганистан в 1979 году рациональных оснований было даже меньше, чем для проведения зимней олимпиады в южном городе Сочи. Но это нас не остановило. Олимпиада-80 в Москве подверглась бойкоту. Праздник был испорчен.
Будем надеяться, в 2014 году обойдется.
Алексей Панкин,
главный редактор журнала «Стратегии и практика издательского бизнеса. Ifra-ГИПП Magazine»
