На протяжении последних недель я только и делаю, что возношу хвалу
революции в сознании государства, олигархов, да и самих работников СМИ,
осознавших, кажется, окончательно, что свобода прессы – это не только инструмент
пропаганды для одних и свобода самовыражения для других, но и умение прибыльно и
честно вести бизнес. Кульминацией этого процесса стала недавняя конференция
«Российские СМИ: стратегия реформ». А что все это означает для регионов?
Министр печати Михаил Лесин в интервью журналу
«СРЕDА» так рассказал об одном из своих главных впечатлений от конференции:
«Центральные СМИ относятся с большим пренебрежением к региональным,
рассматривают их не просто как младших братьев, а так… что-то у нас под ногами».
Чем отвечает провинция?
«Недавно эту газету купила местная промышленная группа. Они предложили
мне стать главным редактором на таких условиях: мы, мол, не будем вмешиваться в
твои дела, и не будем давать денег – раскручивайся сам. И они держат слово», -
сказал мне на днях редактор еженедельника, выходящего в крупном областном
центре.
«Зачем тогда им газета вообще?», - поинтересовался я. «На всякий случай,
- был ответ. – Сейчас у нас в городе нет «информационных войн», и владельцы от
меня действительно ничего не требуют. Если же «войны» вернутся, то все
изменится. А пока издание стало приносить прибыль. По московским меркам, она
ничтожна, а по местным воспринимается хозяевами вполне серьезно».
Он не скрывает, что его бизнес не совсем прозрачен – есть там и «черный
нал», и «заказуха», причем вовсе не в силу «порочных» склонностей журналистов и
рекламодателей, а в силу того, что работать «по-белому» в СМИ все еще не
выгодно.
Как в таком случае относится он к начавшейся медиареформе? «Нам сейчас
нужно только одно – чтобы нас не трогали. Мы здесь сами решим свои проблемы».
Этот ответ неплохо отражает типичное отношение провинции к столице:
решайте, мол, там, у себя в Москве, все, что хотите, а мы все равно будем жить
по-своему. Этакий провинциальный снобизм в ответ на снобизм московский…
Москва, однако, может себе снобизм позволить: здесь тратятся или
распределяются процентов 80%, а то и больше, российских рекламных бюджетов.
Провинциальный снобизм контрпродуктивен.
Тот же Лесин считает, что в России не более 10-15% медиаиндустрии живет
по законам рынка. Именно в них он и видит реальную движущую силу трансформации
отечественной медиасистемы. Я полагаю, что если судить не по финансовым
оборотам, а по качеству менеджмента, то бóльшая часть этих 15% находится в
провинции. Что понятно: провинциалы, издавна живущие в куда более жестких
условиях, чем москвичи, раньше поняли, что сохранить независимость надежнее
всего путем грамотного ведения медиабизнеса.
Иными словами, при прочих равных условиях провинциальные компании вполне
могут оказаться более конкурентоспособными, чем столичные. Выходит, именно
провинциальная пресса, по логике вещей, должна быть заинтересована в
медиареформе хотя бы с тем, чтобы решить свою главную проблему: сгладить
вопиющие диспропорции между столичным и региональными медиарынками. Она просто
обязана создать для себя «позицию силы» в начавшемся процессе.
Увы, понимают это даже среди сильных лишь единицы, погоду не делающие.
Большая же часть провинциальной прессы мечтает лишь о том, чтобы ее «не
трогали». И, если это настроение не изменится, обрекает себя на то, чтобы и
дальше питаться крохами с московского стола.
Алексей
Панкин
The Moscow Times, 09.07.2002
