Либеральный, космополитический,
терпимый и очень любимый своими жителями полумиллионный Томск, где в 1878 году
был основан первый к востоку от Урала университет, называют Сибирскими Афинами.
Здесь говорили так: мы готовились к юбилею города четыре года, с начала этого
года считали месяцы, в последний месяц считали дни… Остаться без такого
праздника – все равно, что отменить Новый год…
Беслан стал для далекого
мирного сибирского города своего рода Пирл-Харбором. Вот несколько эпизодов тех
дней.
Итак, в пятницу 3 сентября в
16.00 местного времени во Дворце зрелищ и спорта губернатор области Виктор Кресс
в присутствии представителя президента в Сибирском федеральном округе Леонида
Драчевского (на прошлой неделе его освободили от должности – надеюсь, не за это)
открывал юбилейный гала-концерт. Выразив скорбь по поводу жертв терактов
последнего времени, он: сказал: нельзя позволить террористам сорвать наш
праздник. Юбилейные дни города продолжатся. Если не произойдет чего-то
сверхэкстраординарного.
…Через два с половиной часа
концерт закончился и мы с руководителем губернаторской пресс-службы зашли в
расположенное рядом кафе. У него зазвонил мобильный. «В Беслане штурм, - сказал он. - Меня
срочно вызывают в администрацию…»
Чуть позже я вернулся к
Дворцу спорта, возле которого была организована одна из открытых концертных
площадок (всего их было семь в разных концах города и работать они должны были
все три дня с утра до полуночи). На сцене танцевал алтайский народный ансамбль.
Танец закончился и ведущий концерта объявил: «В связи с трагическими событиями,
работа площадки на сегодня прекращается. Надеемся, что завтра праздник
продолжится. До свидания».
Настроенные на веселье люди
ничего толком не поняли. Конечно, все можно было узнать по телевизору, но с
самого утра весь город был на улицах.
Совсем вечером одна из
местных телекомпаний провела интерактивный опрос об отношении горожан к отмене
праздника. Человек 500 решение поддержали, под две тысячи высказались за
продолжение.
На следующее утро стало
известно, что отменена вообще вся – не только увеселительная – программа. Когда
я вышел на улицу, рабочие разбирали декорации. Но инерция праздника сохранялась.
Тысячи людей гуляли по центральным улицам, набережной Томи, паркам, толпились у
красивых, открытых к празднику фонтанов. В руках у гуляющих и на автомобилях
было много – намного больше, чем накануне – российских флажков. Это удивило даже
опытных местных журналистов: особого культа государственной символики здесь до
сих по не наблюдалось.
Руководители местных СМИ
(кстати, томская пресса одна из самых профессиональных и неангажированных в
стране), с которыми мы общались в те дни, говорили мне примерно следующее:
«Конечно, и раньше мы переживали из-за терактов. Но от нас это было очень
далеко. Сегодня же эта война ударила по каждому из нас, она докатилась до
Сибири».
В Москве, которая давно уже
театр военных действий, и где, как я понял, вернувшись, люди жили эти три дня,
прильнув к экранам телевизоров, ловя вести из Северной Осетии и глотая валидол,
даже трудно объяснить, что та же самая драма в мирном сибирском городе может
переживаться иначе. Но именно так это было в Томске. «Сегодня мои журналисты стесняются своего юбилейного
разочарования на фоне бесланского несчастья», - написала мне через несколько
дней редактор одного из изданий.
Я думаю, что чем больше
разных переживаний будет лежать в основании нового русского патриотизма, тем
крепче и безопаснее для тех, кто любит свою огромную и разнообразную Родину, он
будет. Алексей
Панкин
