Михаил Горбачев и его окружение были разгневаны
публикацией, требовали наказать виновников утечки. Однако на следующий день
проект опубликовали все главные газеты.
Собравшаяся в срочном порядке Коллегия КГБ констатировала,
что безопасность как прежнего, так и нового СССР не может быть обеспечена после
подписания подобного документа.
О том же шла речь и на заседании кабинета министров. Несомненно, считает Медведев, такие выводы сделали и будущие ГКЧПисты.
Неудивительно, что уже второе постановление ГКЧП
(знаменитое первое сообщало о введении чрезвычайного положения и учреждении
самого ГКЧП) целиком посвящалось прессе: перечень центральных газет «временно
ограничивался» 9 изданиями вроде «Труда», «Известий», «Ленинского знамени» и
«Сельской жизни». В регионах ситуация была различной: в некоторых областях
власти от греха подальше приостановили выход прессы, где-то она продолжала
выходить как раньше. А, например, в Кишиневе было запрещено издание газет,
поддержавших ГКЧП.
Впрочем, и запрещенная федеральная пресса не думала закрываться. 20 августа
редакторы 11 запрещенных газет – «Коммерсантъ», «Комсомолка», «Аргументы и
факты» и других – учредили «Общую газету».
В тот же день председатель Роскомпечати Михаил Полторанин ее зарегистрировал, несколько дней она печаталась в Петербурге, распространялась бесплатно в Москве и рассылалась по регионам. Некоторые запрещенные газеты либерального лагеря распространялись в фотокопиях.
А вот из телевидения первые часы после начала путча
ничего толком узнать было нельзя: на всех федеральных телеканалах в разгаре была
трансляция «Лебединого озера».
С тех пор балет
Петра Чайковского стал символом ГКЧП, вошел в анекдоты и мемуары и стал
нарицательным. Любопытно, что произошло это чисто случайно – позже председатель
Гостелерадио СССР Леонид Кравченко на вопросы, почему его выбор пал именно на
это произведение, отвечал: «Возьмите в библиотеке подшивки газет того времени,
найдите опубликованную на 19 августа программу ТВ (а составлялась она за две
недели), вы убедитесь, что там заявлен этот балет Чайковского — утром и
вечером».
Просто после того, как все передачи были
отменены, Кравченко распорядился показать балет еще несколько раз. По распоряжению ГКЧП
все программы недавно созданной телекомпании РТР (второй канал) тоже отменили, и на этой
частоте транслировались передачи первой программы.
Поэтому источником информации для всего мира оказался
американский канал CNN. На CNN любят рассказывать, что начали готовиться к
августовским событиям 91-го в Москве за несколько лет: выбирая место для
корпункта, сиэнэновцы рассчитали, что противостояние Горбачева и Ельцина
выльется в события, эпицентром которых станет «Белый дом» – резиденция
руководителя парламента. И в отличие от других западных телекомпаний,
стремившихся поближе к Кремлю, CNN под офис арендовала два верхних этажа
гостиницы «Украина». Установив телекамеры с мощной оптикой, журналисты через
Москва-реку «простреливали» пространство до площади перед Верховным советом. На
крыше гостиницы смонтировали и передающую антенну космической связи.
И когда 19 августа по распоряжению ГКЧП зарубежным съемочным группам был
блокирован доступ к «горячим точкам» вблизи «Белого дома», CNN передавало на всю
планету многочасовые прямые репортажи, включая знаменитое выступление Бориса
Ельцина с танковой башни.
Вещание радиостанций тоже было запрещено, однако совсем молодой тогда радиостанции «Эхо Москвы» удавалось дважды выходить в эфир 20 и 21 августа. Оба раза это заканчивалось появлением в офисе радиостанции представителей спецслужб. Например, утром 21 августа в студии «Эха Москвы» появились десантники, которые объявили, что радиостанция закрыта, так как ее частота используется некой пиратской станцией.
Вечером 19 августа в Москве в пресс-центре агентства РИА «Новости» на Зубовском бульваре прошла знаменитая пресс-конференция ГКЧП, которую транслировали в прямом эфире. Янаев на вопрос о здоровье Горбачева тогда сказал: «Я надеюсь, что мой друг президент Горбачев будет в строю, и мы будем с ним вместе работать». Однако гораздо больше он запомнился своими дрожавшими руками, выделенными крупным планом оператором, снимавшим брифинг.
21 августа ситуация окончательно была переломлена в
пользу оппонентов ГКЧП. Российское телевидение возобновило вещание и показало в
прямом эфире возвращение из Крыма Михаила Горбачева. В этот же день Борис Ельцин
подписал свой указ «О средствах массовой информации в РСФСР». Он отменил все
решения ГКЧП, запретил «пропаганду решений комитета» и приостановил выход
«ГКЧПистских» газет «за активную поддержку противозаконных действий ГКЧП и
пропаганду акций, направленных на насильственное свержение конституционного
строя». Их имущество передавалось государству. Наконец, Ельцин уволил
руководителей Гостелерадио, ИТАР-ТАСС и РИА «Новости», пусть пассивно, но
поддержавших ГКЧП. «Для новой российской прессы путч стал серьезным испытанием
на профессионализм, – считает главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов.
– Был выбор: освещать только позицию ГКЧП, или и позицию тех, кого ГКЧП объявило
изменниками.
Новое
поколение журналистов, до этого находясь в тепличных условиях гласности, попав в
острую и жесткую ситуацию, где оно рисковало потерей рабочего места, поступило
профессионально. Запала хватило надолго – года до 1998.
Сейчас страх за рабочее место заставляет журналиста поступаться профессиональными правилами, публиковать анонимные материалы, резко менять свою позицию по поводу разных событий. Нынешняя ситуация в СМИ хуже, чем то, что было до путча».
По мнению гендиректора издательского дома Родинова Алексея Волина, на момент путча одного из редакторов «РИА Новости», либеральной прессе просто было некуда деваться, кроме как выступить против путча: «В условиях путча терять уже было нечего. Все понимали, что если ГКЧП победит, то ничего хорошего не будет уже по совокупности того, что было написано и сказано и до путча».
Секретарь Союза журналистов Игорь Яковенко считает, что
очень важным моментом путча было именно то, что Ельцину не дали закрыть
оппозиционные газеты, которые поддержали ГКЧП, – «Правду», «Советскую Россию» и
другие. Причем, что самое важное, это сделали именно демократические СМИ,
которые встали на защиту своих коллег из лагеря ГКЧП и потребовали от Ельцина их
не закрывать. «Это было одним из немногих серьезных проявлений гражданской
солидарности в журналистском сообществе», – считает Яковенко.
Алексей Венедиктов с ним соглашается:
«Журналисты, которые поддержали Ельцина, на следующий день выступили против
него, стали критиковать его политику. Сейчас это уже представить себе трудно.
Сейчас закрываются и покупаются издания, и никто не вмешивается – ведь это
«конфликт хозяйствующих субъектов».
По мнению популярного телеведущего Ивана Демидова, на тот момент одного из авторов программы «Взгляд», важным итогом путча для СМИ было то, что «стала понятна сила СМИ, хорошо это или плохо»: «Стало понятно, что официальные каналы, сколько ни показывай новостей и «Лебединых озер», не вызывают доверия. Любые маленькие радиостанции и другие информационные источники становятся могущественными, потому что совпадают с настроением и волей людей».
Путч можно считать водоразделом между старой советской прессой и новой российской, соглашается еще один из авторов «Взгляда» Александр Любимов: «До этого только некоторые российские издания могли себе позволить что-то говорить. И на телевидении было всего несколько программ – тот же самый «Взгляд». А когда власть коммунистов закончилась, была отменена цензура, все двинулись в этом направлении. Изданий стало больше, они стали разнообразнее. Тот гигантский рынок, который сейчас – заслуга тех нескольких дней и последующих реформ».
«Путч называть днем рождения российской прессы не совсем
точно, – считает Игорь Яковенко. – Скорее им можно назвать первый советский
закон о печати 12 июня 1990 года. Но эти события связаны. Когда в 60-х годах на
политбюро ЦК КПСС рассматривался вопрос о возможности принятия закона о печати
СССР, Михаил Суслов рассказал, что после того, как была отменена цензура в
Чехословакии, прошло три месяца, и пришлось вводить советские танки. И задал
вопрос: а кто будет вводить танки в СССР? В 1990 году был принят закон, а через
год ГКЧП принял решение ввести танки в Москву».
Дмитрий
Виноградов
